Три новые песни и клипы, которые Кэти уже представила на всеобщее внимание, впечатляют и озадачивают. Певице каким-то образом удалось остановить время: в кадре лихо отплясывает стройная и энергичная особа, на аудиодорожке звучит подозрительно молодой голос. Все песни Кэти пишет сама, с аранжировками и звуком ей помогает продюсер Алекс Хук, давно набивший руку на хитах для самых разных артистов. И планы певицы можно назвать решительными.

— Я наконец созрела, причем капитально, уже не остановишь. За лето я написала больше пятнадцати новых треков для сольного проекта, и сейчас в планах записать их, собрать команду, сделать концертную программу. Я себя чувствую в такой форме, в которой давно уже не была.

— Ты, наверное, успела заметить, что сейчас на территории поп-музыки отплясывают двадцатилетние блогеры с определенным материалом. У тебя музыка совсем другая. Думаешь, она сейчас будет актуальной?

— У меня есть осознанное понимание, на какую аудиторию я работаю. Это в первую очередь женщины, у которых в жизни все не то чтобы классно сложилось. Я долго писала песни про светлое, вечное и жизнеутверждающее, но потом поняла: должна быть еще и драма. И если она вокруг неудачной любви, это глубоко приникает. Даже если нет подобной текущей ситуации, то каждая женщина может вспомнить, как все развивалось когда-то. Я не собираюсь скрывать свой возраст, изображать из себя тридцатилетнюю. Мне сорок четыре. Последние лет двадцать я жила себе спокойно и не лезла в большой шоу-бизнес, не было такого в приоритете. А сейчас мой ребенок подрос, в школу пошел, и мне хочется полнее реализоваться. Меня очень мотивирует, что все это происходит именно сейчас, в мои зрелые годы. Наверное, после сорока многие жалеют об упущенном времени. И учиться нужно было раньше, и карьеру делать. Но я делаю все сейчас, и мне нравится, что многое получается. Вот на последнем «Оскаре» многие награды получали люди очень зрелые, с опытом затишья в карьере. И это вдохновляет, в том числе и женщин. В сорок ничего не заканчивается. Это такие же двадцать.

— На мой взгляд, музыкальным авторам, которые по-прежнему стараются придумывать приятные мелодии и писать не лишенные логики тексты, изрядно подпортил жизнь тик-ток-поп. Коротенькие песенки из танцевального ритма и словесной каши…

— Я всегда ощущала весы между форматом и неформатом. Моим стремлением к нему или намеренным его отсутствием. Песни, которые я сейчас пишу, достаточно далеки от джаза, фанка и всех сложностей, связанных с восприятием этих жанров. Но, конечно, хочется, чтобы это было музыкально. Нужны сейчас такие песни или нет? Фиг его знает. Столько информации, и попасть с ней в топ — настоящая лотерея. Хотя разработано немало механизмов для достижения успеха. Хотелось бы их подключить, и надеюсь, все получится. Я сейчас впервые испытываю ощущение, будто делаю то, что сегодня в музыке нужно.

— В клипах ты очень яркая. Кто-то посоветовал или все сама?

— Ну, какая есть, не прятать же себя в карман. Конечно, я советуюсь со стилистом. У меня, кстати, очень молодая команда, все двадцать плюс, и вместе что-то придумывать очень классно. Например, стилистка, которой двадцать один год, сказала, что никогда раньше не работала в таком стиле и впервые узнала про Шер, ее наряды и фэшн-историю. Мне хотелось какой-то прифанкованности и в музыке, и в стилистике. Чтобы, с одной стороны, угар, но при этом не пошло. Вообще у меня мама главный критик. Я побаивалась показывать новый ролик, думала, она все разнесет, но ей понравилось. От нее, как от человека старшего поколения, могли быть нарекания, что все там супер-секси. Но мама сказала: «В самый раз, идеально, секси настолько, насколько нужно».

— У тебя есть еще джазовая жизнь, и в этой сфере ты общаешься с серьезными ребятами, для которых поп-музыка — объект насмешек. Наверное, шуточки будут отпускать по поводу твоих новых песен…

— Пусть отпускают. Что может быть страшнее того, когда о тебе все говорят? Только если о тебе не говорят ни слова. Мне посчастливилось работать с большими джазовыми музыкантами. С квартетом Макса Дорбеко мы регулярно выступаем в клубе Алексея Козлова. Как солистка американского бэнда Sasha’s Block под руководством Александра Гершмана я объехала множество российских джазовых фестивалей. И серьезные музыканты, с которыми я общаюсь, чем только не занимаются. Поп-музыкой в том числе. Это уже привычная история, мы наблюдаем друг за другом в соцсетях, обсуждаем, но ничему не удивляемся. Здорово, когда люди что-то делают.

— Со стороны работа в джазовых клубах видится чем-то размеренным. В отличие от большого шоу-бизнеса, где каждый день нужно брать вершины. Но ты, видимо, соскучилась по горячим эмоциям…

Сюжет с новым альбомом The Rolling Stones развивался как интрига

— Мне всегда всего хватало. В последнее время помимо музыки у меня масса других забот: от хозяйства до строительства. Я довольно долго считала, что в идеале мне нужен менеджер, продюсер, а моя задача просто сидеть у трюмо, подравнивать лицо консилером и ждать, когда позвонят и скажут, где у меня концерт и на каких условиях. Всю жизнь об этом мечтала, но никогда не имела ничего подобного. И, видимо, поняла, что так не бывает, ну или, по крайней мере, моя история этого не подразумевает. А значит, нужно брать ножки в ручки и заниматься всем самой, по возможности делегируя те или иные вещи специалистам. Наверное, начала я с того, что отремонтировала дом, научилась вести хозяйство, и когда на этом фронте все обустроилось, то решила стать прорабом на собственном музыкальном проекте.

— Ты упомянула продюсеров и менеджеров, которым можно было бы поручить карьеру, но с которыми у тебя не сложилось. Однако после участия в первой «Фабрике звезд» ты находилась в шаге от контракта с Игорем Матвиенко. И отказалась…

— Мне не очень нравилось окружение, которое могло сложиться в этом продюсерском центре. Я считала, это вообще не моя история, хотя звучит, наверное, немного по-зазнайски. К тому же я была замужем, и на семейном совете мы решили, что мне такой контракт не нужен. Как-то стремно подписываться на семь лет. А до этого я успела поработать бэк-вокалисткой с Алсу, и на гастролях с ней условия были выше некуда. Два года мы так круто ездили, что гонорары и передвижения на автобусе, которые мне предлагали в продюсерском центре, выглядели просто смешно.

— После «Фабрики звезд» у тебя, скорее всего, развеялись все иллюзии по поводу того, как устроено музыкальное телевидение. Но спустя несколько лет ты пришла в «Голос». Зачем?

— Иллюзии еще оставались. Смотрела второй сезон «Голоса» и просто восхищалась, как Тина Кузнецова спела свою песню, как выстрелил Антон Беляев. Увидев все это, я поскакала туда в слепой уверенности, что спою песню собственного сочинения, меня узнают как автора и исполнителя, ко мне возникнет большой интерес. Но ничего такого не получилось, и это к лучшему. Разочаровавшись тогда в сцене, я решила заняться действительно важными вещами и родила ребенка.

— Рождение детей на всех действует по-разному. Кто-то хочет заниматься только семьей и воспитанием, а у кого-то прямо крылья вырастают. Ты, видимо, из второй группы…

— Сейчас сыну семь лет, и я просто счастлива, что все это время была с ним. Ребенок с папой и мамой, окружен любовью, вниманием и заботой. Я не раз гоняла в голове мысли о том, как мои коллеги с плотным гастрольным графиком и маленькими детьми успевают со всем справляться. Наверное, у них все время возникает ощущение, будто они что-то недодают ребенку и ребенок страдает, что мамы нет рядом. У меня все сложилось по-другому, и сейчас, отправив ребенка в школу, я могу заняться своими делами.

— У тебя очень пестрое музыкальное резюме. Кроме джаза и блюза ты писала песни для групп «Премьер-Министр» и «Ассорти», треки твоего авторства попали в фильмы «На игре-2» и «Ландыш серебристый». Что из всего этого тебе самой больше нравится?

— Самые яркие вибрации во мне вызывает фанк. Для России фанк — нишевый стиль, но мне он по-настоящему нравится, и я готова продолжать знакомить публику с этой горячей изысканной музыкой. Я семь лет пела в группе Андрея Давидяна Sound Cake, и у нас был крепкий фанковый репертуар. В своей группе «Шемякина-band» мы тоже играли фанковую классику. Помню, два раза была на концертах Джеймса Брауна, на один из них меня позвал Николай Арутюнов, лидер «Лиги Блюза», можно сказать, мой учитель, к сожалению, ныне покойный. Пришли мы с ним в Кремль, и мне удалось в стоячем партере пробраться к краю сцены. В какой-то момент Джеймс оказался прямо передо мной, неожиданно потянул меня за руку и поцеловал в щечку. Так что я поцелованная Джеймсом Брауном.